По большому счету, я был слишком мал, чтобы быть настоящим киноманом. 15 августа 1990 мне было ровно девять лет.
Однако как-то так вышло, что Цой мне нравился уже тогда и моя самая первая личная (а были еще папины битлы) аудиокассета, купленная на деньги, подаренные на день рождения – это как раз «Черный альбом» группы КИНО.
Потом был период завешивания комнаты плакатами, поездок на Богословское кладбище и ношения балахона с портретом Цоя «и в пир, и в мир, и в добрые люди».
Цой был для меня не просто мифическим героем рок-н-ролла, а полноценным кумиром, настоящим мужиком, который короткими каратешными ударами разбрасывал негодяев в «Игле».
Вряд ли я как-то формулировал это в своей голове, но, скорее всего, Цой был таким невидимым другом, на которого только и мог опереться прыщавый подросток.
С тех пор прошло уже немало лет и у меня теперь совсем другой невидимый друг. На этот раз не вымышленный. Но до сих пор, когда по радио в машине играет КИНО, я делаю погромче, сдвигаю подбородок вправо, делаю стальной «цоевский» взгляд (помните, как он в Ассе идет в конце по коридору?) и пою.
Я не сильно верю в теорию о том, что настоящие герои рок-н-ролла умирают вовремя, но представить себе Цоя в сегодняшних реалиях невозможно. Об этом очень хорошо написал в своем блоге Антон Носик: «Пытаюсь представить себе Виктора Цоя отплясывающим на закрытом корпоративе перед благостно, до отрыжки, обожравшимися сырьевиками. Записывающим альбом на стихи Суркова. Гостем ток-шоу на федеральном канале, в мягком кресле между ясновидящей и протодиаконом. Доверенным лицом Единственного Кандидата на президентских выборах. Подписантом коллективных писем «деятелей культуры» в поддержку прокуратуры…
Но вот не получается у меня такое себе представить. Виктор Цой, которого я помню, остался весь в тех романтических временах, когда и примазываться к власти, и молиться золотому тельцу считалось одинаковым позором, потерей человеческого лица».
И уж тем более невозможно представить себе Цоя пятидесятилетним.
Вечно молодой.
Женя ШУЛЬГИН
Фото: Андрей Серебряков