Когда я еще учился на юрфаке ЛГУ, мне довелось поработать в Музыкальном фонде России. Здание Музфонда тогда находилось прямо на Невском, и мне это казалось чрезвычайно крутым. Да и работа, которую мне там поручили, была не хуже.
Тогда у них только-только сменился директор, и новый босс устроил проверку деятельности старого. В ходе этой проверки выяснилось, что куда-то пропала целая партия музыкальных центров. Документы о приходе в порт были, а в Музфонд они так и не попали. Выяснить, что с ними стало дальше, как раз поручили мне.
Я ощущал себя настоящим детективом — мне пришлось поездить по разным портовым терминалам, офисам и складам. Все что у меня было — это коносамент на груз. Используя его как отправную точку, я должен был выяснить правду.
В результате я все-таки нашел все необходимые документы — следы передвижения этих центров. Подобной работы, к сожалению, там больше не было, и задержался я в Музфонде недолго.
Но этот поиск истины, выяснение правды, для меня всегда останется одним из самых ярких воспоминаний. И я теперь начинаю понимать почему.
У вас никогда не было моментов просветления? Когда ты вдруг однозначно понимаешь, ЧТО для тебя самое главное в жизни, чего ты хочешь больше всего на свете? Я не говорю о каких-то прозаичных откровениях, типа: «хочу быть космонавтом» или «больше всего мне сейчас хочется пиццу». Я говорю о чем-то, что является базовым, самым сокровенным, самым важным.
Какое-то время назад, когда я внутренне боролся с противоречивыми мыслями и сомнениями, я вдруг осознал, что больше всего на свете хочу знать правду, истину. Какая бы она ни была. Какая бы жестокая она ни была. Что бы признание этой истины ни значило для меня, чем бы мне это ни грозило. Если это правда — я хочу ее знать.
Может быть, это покажется кому-то пафосным, но для меня тогда это было простым признанием факта — вот то, что я действительно желаю больше всего на свете.
ВОЗМОЖНО ЛИ ЭТО?
Мы живем в мире, где само понятие истины все больше размывается. Все больше людей рассуждают таким образом: «У тебя своя истина, у меня своя». Правда перестает быть чем-то конкретным.
Идея постмодернизма заключается в том, что не факты формируют истину, а понимание этих фактов, их интерпретация. Постмодернизм отвергает абстрактные принципы, общие для всех, ставя во главу угла личные конкретные переживания.
Отчасти я с этим согласен. Мы не можем докопаться до правды, вкусное ли фисташковое мороженое или нет, через простой опрос. Для кого-то оно будет самым любимым, для кого-то нет. Кто из этих людей прав? У кого истина? По-своему прав каждый.
Но приравнивая истину к простому личному восприятию фактов, постмодернизм загоняет себя в тупик своей же логикой. Нельзя путать мнение, оценку и восприятие фактов с самим фактами.
Действительно, нельзя дать однозначную оценку вкусности фисташкового мороженого. Но здесь проблема не с правдой, а с вопросом. Задавая неправильный вопрос, мы получаем неполный ответ.
Когда я искал правду о том, куда девались музыкальные центры, я не спрашивал мнения различных людей: «Как по-вашему?», «А что вы думаете?»
Правда заключалась в конкретных, реальных, неподвластных чьему-то мнению фактах. Чем больше я их узнавал, тем ближе подходил к истине.
Вопрос, который я часто слышал: «Как ты можешь знать, что это и есть правда (истина)? Это лишь твое субъективное мнение…»
Наверно, поэтому так много разногласий среди христиан по всевозможным вопросам — мы смотрим на одни и те же факты (библейские стихи), но приходим к различным мнениям. Так кто же из них прав?
Я верю, что истина одна. Не ко всем вещам и вопросам можно применить этот лейбл — «правда» (как к вкусности мороженного). Но там, где это возможно, единственный способ ее узнать — это провести тщательный и доскональный сбор и анализ фактов.
Чем больше человек знает о чем-то, тем ближе он становится к правде. Чем больше фактов мы узнаем о каком-то историческом событии, тем ближе мы к знанию, что же там произошло на самом деле.
Поэтому, когда я осознал, что больше всего на свете желаю знать правду, я должен был признаться сам себе, что не всегда это будет возможно. Мое понимание правды, вполне вероятно, будет субъективным и неполным. Чем ближе я хочу быть к истине, тем больше фактов мне надо знать.
Мне бы хотелось кратко поделиться некоторыми мыслями об истине, которые я открыл для себя — обо всем можно сказать гораздо больше и со всем поспорить, но тем не менее:
1. Иисус сказал, что настоящая истина делает человека свободным.
Но не всегда эта свобода означает созидание. Иногда правда разрушает. И страх может быть реальным препятствием в поиске истины.
Мы боимся слушать других людей, потому что признание их правоты может разрушить наш мир, привычные устои. Этот страх может мешать прислушиваться к фактам из другого лагеря. Но без наличия всех возможных фактов наше понимание истины будет неполным, ущербным.
2. Иисус сказал, что он есть Истина.
Для кого-то это значит, что большего и не надо. Для меня это значит, что не стоит бояться выслушать мнение другого человека. Если то, что он сказал — правда, то все вернется к нему. Моя вера будет тверже, мое понимание будет глубже и моя жизнь станет более реальной.
Если нет…. Эта мысль пугает, но я бы хотел знать, потому что мне важна истина, а не просто красивая история.
3. Истину невозможно уместить в доктрины и схемы.
Часто проблемы и разногласия возникают потому, что вместо защиты правды мы защищаем схему или доктрину, в которой может быть часть правды и часть неправды. Почему кальвинисты и арминиане до сих пор не могут решить, кто из них прав?
И у тех, и у других в арсенале есть пуленепробиваемые стихи из Библии, подтверждающие их теорию. Но и у тех, и у других есть слабые места — стихи из Библии, которые им приходится объяснять.
В результате получается спор между двумя людьми, глядящими на разные стороны монеты: «На ней нарисован орел!», «Нет, на ней решка!».
Мне это напоминает спор между представителями движений pro-life («В защиту жизни») и pro-choice(«За выбор») в Америке. Это не спор между «pro-жизнь» и «anti-жизнь», а также не спор между «pro-выбор» и «anti-выбор». К сожалению, этот спор будет продолжаться, пока люди не осознают, что у монеты две стороны и решать проблему необходимо, учитывая все факты.
Поиск настоящей истины предполагает необходимость снимания ярлыков. Необходимость и готовность посмотреть на проблему глазами другого. Плюнуть на свою гордость и пойти посмотреть — на что же он там смотрит, почему так упорствует.
Посвящение истине должно быть больше, чем посвящение доктрине. Любовь к правде должна быть сильнее, чем любовь к учителю, каким бы авторитетным он ни был. «Amicus Plato, sed magis amica veritas».
Последнее, что я хочу сказать, — если бы я не думал, что Иисус первый похвалил бы меня за желание знать правду и искать истину, я бы не стал все это писать. Пока что все мои поиски возвращают меня к Нему, и с каждым разом Он становится все ближе, все понятней, все родней и реальней.
Илья ГРОМОВ
Блог автора elijahworkz.com