Думай, как думать по-другому.
(Катлин Бреннан своему мужу Тому Уэйтсу)
У меня отличная жена. Я очень многому у нее научился. Она ирландская католичка. Носит внутри себя живой темный лес – целиком.
(Том Уэйтс про свою жену Катлин Бреннан)
Я вот сейчас подумал: «А ведь так неправильно. Кто сказал, что так правильно? Закон энтропии не есть закон жизни, но тления. Вот, к примеру, «жизнь» доказывает, что фрагментарные людские соединения как то: садик, школа, лагеря отдыха, институты, походы, поездки и т.д. всегда завершаются полным вымыванием, обмелением этих соединений, знакомств. Жизнь фильтрует.
Да. Жизнь сама себя определяет. Наверное. В итоге жизнь всегда оставляет столько, сколько надо.Разумеется – в гроб ложимся по одному. Но гроб – это смерть, а не жизнь».
Что хочу сказать. Такого вещества как плутоний в природе нет. Его делают эйнштейны в особых условиях, расщепляя и соединяя множественные элементы и вещества. Плутония раньше не было. Теперь есть. И пластмассы в природе нет. Оттого она так медленно тлеет, что земля ее не узнает. Но это так. Это семантика.
…Вот пытаюсь ухватить бреющую мысль и думаю, может не надо, может само парение, сам полет чего-то не оформившегося, не приземлившегося, лучше самой приземленной, причаленной мысли?
По-моему, парение всегда лучше приземления.
Чайка на земле всего лишь симпатичная, утонченная курица. Про орла вообще молчу. Если орел присел, то на минуточку, покрасоваться и сверить маршрут. И как бы утешительно ни заканчивался «Мимино», вертолет на цепи – не хороший последний кадр.
…В пустыне Кара-Кум в обед с 12-ти до 14-ти никто никогда не работает и ничего не предпринимает. Нельзя. Опасно. Что-то неуловимое (излучение?) действует на нервы. Простую работу сделать сил нет, злость берет. Лучше переждать.
Но пережидание пережиданию рознь.
Пушкин, допустим, за Болдинскую Осень и холеру переждал, и «Памятник себе воздвиг нерукотворный». Вот нам повезло-то. В ту осень 1830-го была сильнейшая магнитная солнечная активность. Африканские гены, Русский Гений + солнечная активность = Литературный Плутоний.
…Но есть другое время. Это час рассвета. Летнего рассвета. Час Космического Полива. Между 4-мя и 6-тью утра. В эти часы по тончайшим космическим ручейкам на Землю спускаются малюсенькие искрящиеся кораблики.
Кто их запускает – не знаю, наверное, какие-то космические звездные дети. Но, я знаю, что они очень полезны и даже ощутимы. Если не спишь. И индийские гуру об этом знают, ежеутренне кварцуются, и им все до Пенелопы Круз. Искрящаяся эскадра – самое благотворное время. Что-то неуловимое проходит по воздуху, словно ветер по верхушкам деревьев.
…Так обычно ходит Руах – Дух.
Руах, который Дышит, где Хочет…
Это часы ни о чем. Парящее время.
Да, в эти часы само Время, как вещество парит.
А еще я заметил, что слониха носит дитя 12 месяцев. Долго, конечно, но слон слона же и рожает. И китеныш из утробы год не спешит.
Интересно, это от того, что он большой, или у него другой хронон? Судя по тому, что за свою жизнь он проплывает расстояние до Луны и обратно – это так. Ведь если гупешку увеличить до кита, то она все равно останется гуппи, правда ведь? Гуппи размером с кита. Высоцкий подтверждает: «И если туп, как дерево, родился баобабом»…
Значит, Моби Дик, он, как Солярис, Бах, Бергман, Толстой и Раневская, не просто огромный рыб, а Особь и всем мочалкам Мойдодыр!
Как хорошо, если такой гигант есть. Как грустно, когда кит гибнет на мели, а граф Лев Николаевич предсмертную неделю задыхается. Что было бы, кабы этот человечище с «Войной и миром», с четырьмя дворцами по временам года, вместо рукопашной с микробами увлекся синематографом! Мы бы изначально имели другое Кино! Китовое! Тогда бы сегодня никакой одноразовый Голливуд с мальком Кирой Найтли нас не растворил. Мы бы Голливуд просто не заметили. Как великая Русская Классика до сих пор не замечает великих классиков американских. Знает, но не замечает. Ибо, как удачно заметил все тот же Уэйтс, который, конечно, не кит, но тюлень еще тот: «Настоящий джентльмен умеет играть на аккордеоне, но никогда этого не делает».
Константин ХАРИТОНОВ
Иллюстрация: Лара Яковенко