В современном обществе всё более актуальной становится тема глобализации, и неудивительно. Теле-, радио- и компьютерные сети связали практически все уголки нашей планеты, стирая различия между культурами и создавая нечто среднее. Тем не менее, несмотря на заметную тенденцию к единообразию, мы всё равно чувствуем, что жизнь в столицах и провинциальных городах пусть немного, но отличается друг от друга. Различия видны на разных уровнях. Так, например, христианин, приехавший в Москву или Санкт-Петербург из глубинки может быть удивлен тем, что атмосфера в столичных церквях немного не та, что у него дома. Что же именно не так и в чем причина этого? Вот вопрос, не ответив на который, мы можем погрязнуть в дебрях непонимания и вечных спорах друг с другом.
Последуем же призыву Козьмы Пруткова «Зри в корень!», тем более что всё многообразие отличий между этими двумя типами церквей имеет исторические причины.
Главное отличие, которое лежит в основе всего, — это отличие между традиционным и современным вариантами протестантизма. Провинциальные церкви, пусть даже «обновленного» типа, в своих истоках всегда имели консервативные движения бывшего СССР, они были основаны пасторами, вышедшими из консервативных церквей и до сих пор сохраняющими, если так можно выразиться, духовную связь со старшим поколением. Столицы же больше испытали влияние современного западного христианства, которое исторически не так сильно связано с традиционным протестантизмом.
Совершенно естественно, что при таких условиях развития многие христианские церкви в крупных городах можно охарактеризовать как более либеральные. Это можно заметить во многих мелочах — в отношении к употреблению алкогольных напитков, к свиданиям до брака, к современной музыке и кинематографу, даже в стиле одежды. Совершенно очевидно, что эти две разные культуры делают разный акцент на словах апостола Павла «Всё мне позволительно, не не всё полезно». В то время, как в крупных городах пасторы заостряют внимание на личной ответственности и сознательности христиан и не устанавливают для них особо строгих правил поведения, лидеры провинциальных церквей относятся к заимствованиям из мира более осторожно и временами предпочитают перестраховаться. Конечно же, мы сейчас говорим только о преобладающих тенденциях, ведь из каждого правила есть исключения, причем иногда довольно много. Тем не менее именно это как раз и позволяет нам говорить о неких закономерностях.
У некоторых читателей может возникнуть вопрос: так какой же из вариантов христианства ближе к истине? Увы, здесь никто не сможет дать четкого ответа, и не только потому, что в споре каждый защищает свою сторону. Дело в том, что данное явление очень многогранное, и выделить правых и заблуждающихся здесь невозможно. В обеих позициях можно найти как плюсы, так и минусы. Строгий контроль может уберечь от греха, а может и внушить отвращение к христианству. Также и либеральная позиция: одним свобода внушит ещё большую любовь к Богу, а для кого-то может послужить соблазном и подтолкнуть ко греху.
В связи с этим мне вспоминаются два места Писания: «Для чистых всё чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого» (Тит. 1:15) и «Добрый человек выносит доброе из хранилища добра, а злой человек выносит злое из хранилища зла» (Мф. 12:35, совр. пер.). Если человек действительно любит Бога и всем сердцем хочет Ему служить, то он, находясь в любой из этих типов церквей, сумеет извлечь для себя доброе. Если же он прежде всего ищет своей выгоды, то сможет извратить в своем сердце даже самое благое намерение церкви.
Не нужно идти войной стенка на стенку и доказывать свою неоспоримую правоту. Просто стремись к Богу, и твоё сердце само подскажет тебе правильную дорогу. Как сказал блаженный Августин, «Ama et fac quod vis» — «Люби Бога и тогда делай, что хочешь».
Анатолий ЗАХВАТКИН