Наверное в жизни каждого человека наступает момент, когда он чувствует, что ему нужно встать и уйти. Всё его существо рыдает, кричит: “Хватит! Хватит!”, потому что приходит понимание, что уже невыносимо жить в тех обстоятельствах, с которыми ты мирился раньше.
На этот раз пришел мой черёд. Окинув уставшим взглядом шумную компанию, я демонстративно поставила бокал на стол и пошла к выходу, минуя своих нетрезвых друзей. Захлопнув за собой дверь, я прислонилась к ее холодной поверхности и с облегчением вздохнула. Все мысли куда-то исчезли. Жутко гудела голова, а на сердце был какой-то страшный, мёртвый покой.
Я стояла на крыльце деревянного дома и старалась прислушаться к своим чувствам, уловить хотя бы малейшее движение души и… не могла. Это меня испугало. Я нервно мяла в руке сигарету, пытаясь понять, что же происходит. Впервые за много-много лет я осталась наедине с собой. И тут мне жутко захотелось убежать: затеряться в толпе, забыться, похоронить в глубинах сознания то, что тревожит мою совесть, за что стыдно… Убежать от себя!
Широким жестом я отбросила сигарету и направилась к конюшне. Со скрипом открыв тяжёлую дубовую дверь, я вошла внутрь. Тусклый свет лампочек больно резанул по глазам. Все лошади враз замерли, перестали ходить по денникам и жевать сено. Из-за высоких дверей высовывались их красивые морды, тараща на меня глаза. Наверное только сегодня я до конца поняла почему я работаю с лошадьми. Да, это красивые и загадочные животные. Но главное, они не такие, как люди: не умеют предавать, лгать, мстить.
Я оседлала рыжего жеребца и вывела из конюшни. Он удивлённо косился на меня, мотая головой и недоумевая почему его заставляют работать так поздно. Снег скрипел под копытами, нарушая тишину декабрьской ночи. Мы понеслись по белому полю. Из-под копыт во все стороны летели комья снега. И в такт бешенного галопа, стучала в висках лишь одна мысль: “Сейчас бы взлететь в ночное небо, или разбиться о чёрный лес!”. Рыжий конь, уже хрипя, скакал, сбиваясь с темпа. На повороте к конюшне он по привычке сбавил скорость и пошёл легкой размашистой рысью. Казалось, и мои мысли сбавили оборот: то, что бунтовало в сердце, как-то незаметно улеглось, затихло.
Когда до дома оставалось несколько десятков метров, я остановила лошадь и через большие стеклянные окна дома наблюдала за тем, что происходило внутри. Вечеринка была в разгаре: кто-то колбасился под бешеные звуки ритмичной музыки, кто-то курил кальян, лежал в отрубе на диване, кресле, на полу.. Остальные парочками разошлись по комнатам. И это тот мир, который был моим. Ужас! Если бы я осталась в доме с друзьями, то и не заподозрила бы ничего странного: всё казалось бы обычным. Но почему-то здесь, снаружи, всё выглядело по-другому. На фоне спокойной тишины зимней ночи, я увидела всю грязь и отвратительность происходящего. Сам дом показался мне мерзким, жалким мирком. Вне его стен, на тропе возле фонаря я сидела на лошади и казалась себе такой маленькой и потерянной. Но лучше быть одной, чем быть в тесном тухлом болотце вместе со всеми.
Я вдруг вспомнила, что сегодня Рождество. В памяти за несколько секунд пронеслись моменты, когда я слышала о Боге. Мне говорили, что Он есть, что Он — Личность. Но я лишь отмахивалась. Даже если Бог есть, то зачем Он мне? Я гнала от себя эти мысли. Знание – это ответственность. Поверь я, что Бог действительно существует, то мне бы пришлось в корне изменить своё отношение к жизни. А это так страшно.
Но сейчас я была готова махать Богу белым флагом: «Я сдаюсь! Я не права!». Мне надоело лгать самой себе. Надоело бегать от собственной совести. И от Бога. Сегодня ночь накануне Рождества. Пусть новый день станет моим днем рождения. Да, я заново начну свою жизнь. С чистого и белого, как снег, листа. Я буду жить в мире с Богом. И в мире с собой.
Ксения Герасимова
Студентка Русско-американского христианского института (РАХИ) г. Москва